Авария на Фукусиме подстегнула туризм в Чернобыле
8-09-2011, 09:58. Разместил: krol
Вряд ли каждый посчитал это интересной и веселой экскурсией, но, тем не менее, все большее число туристов посещает место чернобыльской ядерной катастрофы. В турпакет включается использование счетчика Гейгера и обед в столовой атомной станции.
Юрий Татарчук стоит перед группой приезжих из Европы, Азии и Америки. 38-летний гид - человек борцовского телосложения и носит военные ботинки и армейский камуфляж.
Татарчук раздает счетчики Гейгера, по ходу дела порционно выдавая продиктованные благими намерениями советы. «Дистанция - лучшая защита, - говорит она, - а вот паника не поможет».
Туристы смотрят с любопытством на майку Татарчука. Лозунг на которой, немного растянувшийся на его животе, гласит «Hard Rock Café Чернобыль». Отражает ироничный взгляд Татарчука на развитие туризма в зоне отчуждения вокруг разрушенного реактора Чернобыльской АЭС на севере Украины. Он зарабатывает на жизнь, работая гидом в загрязненной зоне вокруг реактора, который взорвался 26 апреля 1986 года. Мужчинам под сорок непросто найти работу в сельской местности Украины, и Татарчук говорит, что он слишком стар, чтобы придираться.
Около 130 тысяч человек покинули зону в 1986 году, когда реактор номер четыре Атомной электростанции имени Владимира Ильича Ленина взорвался. Смертельная радиоактивная пыль накрыла улицы и дома. Два города и десятки деревень были вынужденно покинуты, так как радиоактивные элементы, такие как цезий-137, отравили почву, воду и воздух. Сейчас, двадцать пять лет спустя после катастрофы, люди со всего мира добровольно приезжают на загрязненную землю.
«Я веду опасную жизнь»
В свою поездку в опасную зону Маргарита из Италии решила надеть леопардовые туфли и воспользоваться розовой губной помадой. Ее брови подведены лаймовым цветом, а темные волосы перекрашены в светлый. «Я веду опасную жизнь, - говорит Маргарита, которой около двадцати пяти лет, хриплым голосом. «Вся эта краска в волосах тоже наносит вред моему здоровью».
Группа туристов проходит мимо колеса обозрения в городе Припять. Советы построили аттракцион в 1980-х, но он так никогда и не открылся, потому что Припять была эвакуирована после того, как расположенный рядом реактор взорвался. Сегодня туристы, подобные Маргарите, могут посмотреть на этот парк развлечений и даже войти в него. Большинство из них говорят, что они за атомную энергетику, и называют свое отношение «прагматичным». Больше всего им интересно посмотреть, на что похожа жизнь в условиях последствий ядерного апокалипсиса.
«Раз Северная Корея по-прежнему закрыта, Чернобыль - это лучший вариант», - говорит Маргарита.
Поездка на один день в опасную зону стоит сто долларов. Цена включает обед в кафе атомной станции. Радиостанции в столице Украины Киеве рекламируют туры при помощи слогана «Посети Чернобыль». Украинское правительство объявило о планах увеличить ежегодное число туристов с 60 тысяч до миллиона. С тех пор, как произошла авария на Фукусиме, туры очень быстро раскупаются.
Автобус Mercedes с кондиционером привозит туристов к реактору, в сердце зоны отчуждения, как официально называется запретная зона. Внутри автобуса современный плазменный телевизор показывает документальную драму «Настоящая битва за Чернобыль» (True Battle of Cernobyl) с волнующим саундтреком и взрывами в голливудском стиле. В окно автобуса видны мелькающие брошенные деревни.
Трещины в саркофаге
Хенрик Бьоркман (Henrik Björkman) сидит развалясь в комфортабельном кожаном кресле. Инженер по профессии, Бьоркман из Швеции, страны, которая уже решила поэтапно отказаться от атомной энергетики тридцать лет назад. С тех пор, однако, правительство сняло запрет на строительство новых реакторов, и сторонников атомной энергии в стране большинство, даже после Фукусимы. «Я весьма позитивно отношусь к атомной энергии», - говорит инженер, добавляя, что не боится ядерных инцидентов. «В Швеции не бывает ни цунами, ни землетрясений».
Автобус останавливается перед реакторным блоком номер 4, где возвышается черный саркофаг из стали и бетона. В 1986 Москва отправила более полумиллиона человек (так в тексте, прим. ред.) на тушение пожара, который бушевал в кратере, оставшемся после взрыва. У людей ушло 202 дня на сооружение защитной крышки, известной как саркофаг, чтобы изолировать реактор. Но счетчики Гейгера у туристов тем не менее трещат - в саркофаге много трещин и дыр.
Цуеси Отаке (Tsuyoshi Otake), с седыми волосами, в серой ветровке, достает блокнот и делает заметки. Как европейский корреспондент японского делового журнала Nikkei Business Publications, уважаемый репортер обычно проводит время, анализируя прогнозы по финансовым результатам деятельности глобальных компаний. Сейчас перед ним поставили задачу написать о перспективах атомной энергетики в его родной Японии. «Объективно говоря, - замечает Отаке, - Япония не может обойтись без атомной энергии». Он планирует написать статью о том, как пример Чернобыля может помочь справиться с трагедией на Фукусиме.
Около семи тысяч человек по-прежнему работают в зоне ограничений, говорит Юрий Татарчук, мускулистый гид. Они занимаются поддержкой старой АЭС, последний работавший реактор которой был отключен в 2000 году. Они также несут ответственность за защиту саркофага и зоны отчуждения, которая, например, в два раза больше немецкой земли Саар.
Татарчук спрашивает Отаке, доверяет ли он по-прежнему «информации от правительства», несмотря на аварию на Фукусиме. Японский журналист отвечает застенчивым кивком.
«Все правительства лгут, - говорит украинец со смехом, - включая демократические. Япония же - демократия, правильно?»
Татарчука отвлекли от разговора два шведских туриста, которые, увлекшиеся своим желанием делать снимки, подобрались слишком близко к саркофагу. Он дует в свисток, чтобы привести их назад, а французский турист в это время спрашивает Отаке, знакомо ли ему выражение «дежавю».
Увядшие цветы
Знак, обозначающий въезд в город Припять, где колышутся на ветру несколько поблекших пластиковых цветов. Счетчики Гейгера показывают уровень радиации в 20 раз выше нормы. Блондинка-украинка смотрит на свой счетчик и говорит, что тут «очень мало» радиации. Она выглядит разочарованной. Она объясняет, что уровень радиоактивности в некоторых окрестностях Киева был даже выше.
Катастрофа 1986 года заставила увянуть все растения в зоне. Местный лес до сих пор зовется Красным лесом, Татарчук объясняет - листья на деревьях поменяли свой цвет в результате аварии.
Припять была образцовым социалистическим городом с населением в 50 тысяч человек. С верхних этажей зданий жители могли увидеть гордость города - реактор. Припять была эвакуирована уже через несколько часов после взрыва. Сегодня дома и улицы этих современных Помпей заросли деревьями. Учебники по-прежнему лежат на партах в классах школы номер 3. «Моя родина - СССР», до сих пор можно прочитать на странице, написанной первоклассником 25 лет назад.
Цуеси Отаке молча проходит по пустынным коридорам. Строки, написанные на стенах, говорят о «героических подвигах во имя счастья всех народов» - жуткое напоминание о советском оптимизме в отношении неостановимого прогресса.
На четвертом этаже по полу разбросаны сотни противогазов - среди книг и игрушек. Они такие маленькие, что налезут только на учеников начальной школы.
Юрий Татарчук стоит перед группой приезжих из Европы, Азии и Америки. 38-летний гид - человек борцовского телосложения и носит военные ботинки и армейский камуфляж.
Татарчук раздает счетчики Гейгера, по ходу дела порционно выдавая продиктованные благими намерениями советы. «Дистанция - лучшая защита, - говорит она, - а вот паника не поможет».
Туристы смотрят с любопытством на майку Татарчука. Лозунг на которой, немного растянувшийся на его животе, гласит «Hard Rock Café Чернобыль». Отражает ироничный взгляд Татарчука на развитие туризма в зоне отчуждения вокруг разрушенного реактора Чернобыльской АЭС на севере Украины. Он зарабатывает на жизнь, работая гидом в загрязненной зоне вокруг реактора, который взорвался 26 апреля 1986 года. Мужчинам под сорок непросто найти работу в сельской местности Украины, и Татарчук говорит, что он слишком стар, чтобы придираться.
Около 130 тысяч человек покинули зону в 1986 году, когда реактор номер четыре Атомной электростанции имени Владимира Ильича Ленина взорвался. Смертельная радиоактивная пыль накрыла улицы и дома. Два города и десятки деревень были вынужденно покинуты, так как радиоактивные элементы, такие как цезий-137, отравили почву, воду и воздух. Сейчас, двадцать пять лет спустя после катастрофы, люди со всего мира добровольно приезжают на загрязненную землю.
«Я веду опасную жизнь»
В свою поездку в опасную зону Маргарита из Италии решила надеть леопардовые туфли и воспользоваться розовой губной помадой. Ее брови подведены лаймовым цветом, а темные волосы перекрашены в светлый. «Я веду опасную жизнь, - говорит Маргарита, которой около двадцати пяти лет, хриплым голосом. «Вся эта краска в волосах тоже наносит вред моему здоровью».
Группа туристов проходит мимо колеса обозрения в городе Припять. Советы построили аттракцион в 1980-х, но он так никогда и не открылся, потому что Припять была эвакуирована после того, как расположенный рядом реактор взорвался. Сегодня туристы, подобные Маргарите, могут посмотреть на этот парк развлечений и даже войти в него. Большинство из них говорят, что они за атомную энергетику, и называют свое отношение «прагматичным». Больше всего им интересно посмотреть, на что похожа жизнь в условиях последствий ядерного апокалипсиса.
«Раз Северная Корея по-прежнему закрыта, Чернобыль - это лучший вариант», - говорит Маргарита.
Поездка на один день в опасную зону стоит сто долларов. Цена включает обед в кафе атомной станции. Радиостанции в столице Украины Киеве рекламируют туры при помощи слогана «Посети Чернобыль». Украинское правительство объявило о планах увеличить ежегодное число туристов с 60 тысяч до миллиона. С тех пор, как произошла авария на Фукусиме, туры очень быстро раскупаются.
Автобус Mercedes с кондиционером привозит туристов к реактору, в сердце зоны отчуждения, как официально называется запретная зона. Внутри автобуса современный плазменный телевизор показывает документальную драму «Настоящая битва за Чернобыль» (True Battle of Cernobyl) с волнующим саундтреком и взрывами в голливудском стиле. В окно автобуса видны мелькающие брошенные деревни.
Трещины в саркофаге
Хенрик Бьоркман (Henrik Björkman) сидит развалясь в комфортабельном кожаном кресле. Инженер по профессии, Бьоркман из Швеции, страны, которая уже решила поэтапно отказаться от атомной энергетики тридцать лет назад. С тех пор, однако, правительство сняло запрет на строительство новых реакторов, и сторонников атомной энергии в стране большинство, даже после Фукусимы. «Я весьма позитивно отношусь к атомной энергии», - говорит инженер, добавляя, что не боится ядерных инцидентов. «В Швеции не бывает ни цунами, ни землетрясений».
Автобус останавливается перед реакторным блоком номер 4, где возвышается черный саркофаг из стали и бетона. В 1986 Москва отправила более полумиллиона человек (так в тексте, прим. ред.) на тушение пожара, который бушевал в кратере, оставшемся после взрыва. У людей ушло 202 дня на сооружение защитной крышки, известной как саркофаг, чтобы изолировать реактор. Но счетчики Гейгера у туристов тем не менее трещат - в саркофаге много трещин и дыр.
Цуеси Отаке (Tsuyoshi Otake), с седыми волосами, в серой ветровке, достает блокнот и делает заметки. Как европейский корреспондент японского делового журнала Nikkei Business Publications, уважаемый репортер обычно проводит время, анализируя прогнозы по финансовым результатам деятельности глобальных компаний. Сейчас перед ним поставили задачу написать о перспективах атомной энергетики в его родной Японии. «Объективно говоря, - замечает Отаке, - Япония не может обойтись без атомной энергии». Он планирует написать статью о том, как пример Чернобыля может помочь справиться с трагедией на Фукусиме.
Около семи тысяч человек по-прежнему работают в зоне ограничений, говорит Юрий Татарчук, мускулистый гид. Они занимаются поддержкой старой АЭС, последний работавший реактор которой был отключен в 2000 году. Они также несут ответственность за защиту саркофага и зоны отчуждения, которая, например, в два раза больше немецкой земли Саар.
Татарчук спрашивает Отаке, доверяет ли он по-прежнему «информации от правительства», несмотря на аварию на Фукусиме. Японский журналист отвечает застенчивым кивком.
«Все правительства лгут, - говорит украинец со смехом, - включая демократические. Япония же - демократия, правильно?»
Татарчука отвлекли от разговора два шведских туриста, которые, увлекшиеся своим желанием делать снимки, подобрались слишком близко к саркофагу. Он дует в свисток, чтобы привести их назад, а французский турист в это время спрашивает Отаке, знакомо ли ему выражение «дежавю».
Увядшие цветы
Знак, обозначающий въезд в город Припять, где колышутся на ветру несколько поблекших пластиковых цветов. Счетчики Гейгера показывают уровень радиации в 20 раз выше нормы. Блондинка-украинка смотрит на свой счетчик и говорит, что тут «очень мало» радиации. Она выглядит разочарованной. Она объясняет, что уровень радиоактивности в некоторых окрестностях Киева был даже выше.
Катастрофа 1986 года заставила увянуть все растения в зоне. Местный лес до сих пор зовется Красным лесом, Татарчук объясняет - листья на деревьях поменяли свой цвет в результате аварии.
Припять была образцовым социалистическим городом с населением в 50 тысяч человек. С верхних этажей зданий жители могли увидеть гордость города - реактор. Припять была эвакуирована уже через несколько часов после взрыва. Сегодня дома и улицы этих современных Помпей заросли деревьями. Учебники по-прежнему лежат на партах в классах школы номер 3. «Моя родина - СССР», до сих пор можно прочитать на странице, написанной первоклассником 25 лет назад.
Цуеси Отаке молча проходит по пустынным коридорам. Строки, написанные на стенах, говорят о «героических подвигах во имя счастья всех народов» - жуткое напоминание о советском оптимизме в отношении неостановимого прогресса.
На четвертом этаже по полу разбросаны сотни противогазов - среди книг и игрушек. Они такие маленькие, что налезут только на учеников начальной школы.
{SL}
Вернуться назад